«Газпром» ожидает в этом году очередного рекорда по поставкам газа в Европу. Заработает на этом и Украина, через территорию которой будет прокачан дополнительный газ

Экспорт «Газпрома» в дальнее зарубежье превысил психологическую отметку в 100 млрд куб. м. 29 июня на годовом общем собрании акционеров предправления «Газпрома» Алексей Миллер сообщил, что в первой половине 2018 г. этот показатель достиг 101,2 млрд куб. м. Последние три года экспорт во втором полугодии превышал показатели первого на 1,5–6,5 млрд куб. м, напомнил топ-менеджер: «Простое арифметическое действие – 101,2 умножаем на 2, и каждый по своему усмотрению может прибавить цифру от 1,5 млрд до 6,5 млрд куб. м. По-видимому, мы можем с вами получить цифру 205 млрд куб. м и выше».

Кроме того что 205 млрд куб. м экспорта в дальнее зарубежье, которых можно ожидать исходя из накопленной статистики, могут стать очередным рекордом, у этого числа есть еще одно, ранее не известное значение. «205,3 млрд куб. м – это максимальные годовые контрактные количества «Газпрома» абсолютно по всем экспортным контрактам в дальнее зарубежье», – сообщил Миллер. «Газпром» тщательно скрывает любую информацию о своих долгосрочных контрактах. Еще четыре года назад мотивом для этого было скорее сохранение в тайне объемов «минимального годового количества» (более известного как объем поставок по условию «бери или плати»). Но с 2014 г. ежегодный экспорт российского газа уже вырос на 32,6%. «Это, без сомнения, новая система координат. Новая система координат, которую надо в текущий период времени осмыслить», – сказал Миллер.

В конце 2019 г. заканчиваются соглашения о транзите газа сначала с Украиной, а в марте 2020 г. – с Польшей (по газопроводу через Белоруссию Ямал – Европа). К этому моменту российская компания рассчитывает начать поставки по двум новым экспортным маршрутам – «Северному потоку – 2» и «Турецкому потоку». Но их суммарной мощности даже при полной загрузке обоих газопроводов (86,5 млрд куб. м в год по проектам) для замещения украинского маршрута может не хватить. При 205 млрд куб. м общего экспорта по нему уже в этом году может потребоваться прокачать около 105 млрд куб. м. Во-первых, это максимум за все время существования действующего контракта. Во-вторых, почти дотягивает до 110 млрд куб. м, которые в нем прописаны и из-за которых «Нафтогаз» с «Газпромом» спорят в Стокгольме. В-третьих, возможно, это близко к максимальной пропускной способности украинской ГТС, которая доподлинно никому сейчас не известна, указывает директор отдела корпораций Fitch Дмитрий Маринченко.

Ограничивать экспорт «Газпром» не будет, убеждена директор энергетического центра бизнес-школы «Сколково» Татьяна Митрова, многие контракты имеют встроенные механизмы гибкости по объемам в сторону не только снижения, но и увеличения. «В каждом контракте прописано, по какой именно формуле определяется цена на эти дополнительные объемы: это может быть как спотовая индексация, так и какая-то гибридная формула. Кроме того, «Газпром», естественно, имеет возможность продавать дополнительные объемы на споте через свои трейдинговые подразделения», – говорит Митрова. На фоне роста экспорта в бутылочное горлышко для российской компании превращается транспортная система, подчеркивает Митрова. «Только нежелание дополнительно загружать украинский транзит в условиях крайне сложного продвижения строительства «Северного потока – 2» может стать фактором, ограничивающим экспорт», – говорит эксперт.

Переговоры о продлении транзитного контракта с Украиной до сих пор не начались, а отношения между «Нафтогазом» и «Газпромом» далеки от идеальных – компании уже много лет подряд судятся в Стокгольме. Зависимость Европы от российского газа тем временем пока только растет, указывает Маринченко, это увеличивает шансы на то, что будет найден компромисс. Даже с учетом запуска новых трубопроводов потребности «Газпрома» в транзите через Украину Маринченко оценивает минимум в 40–50 млрд куб. м ежегодно. «Это означает, что Европа с легкой совестью сможет дать «Северному потоку – 2» зеленый свет, не беспокоясь, что переориентация транзитных потоков приведет к коллапсу украинской экономики, – предполагает Маринченко. – Более того, отмена «Северного потока – 2» чревата тем, что при дальнейшем росте европейского спроса мощности украинской трубы может быть просто недостаточно, чтобы его удовлетворить».

Возможность Украины прокачивать более 110 млрд куб. м под вопросом, замечает эксперт: «Наиболее вдумчивые европейские чиновники это, вероятно, понимают, что также увеличивает шансы на финальное согласование «Северного потока – 2» в ближайшее время».

Без украинской ГТС полностью обеспечить необходимые объемы, географию и гибкость российского экспорта не получится, соглашается Митрова, договариваться придется в любом случае.

У Киева неплохая переговорная позиция – очевидно, что при любом раскладе «Газпрому» без украинской трубы не обойтись, считает Маринченко. Возможное соглашение будет скорее всего комплексным и учитывать интересы обеих сторон. «Более реалистичным выглядит вариант, при котором был бы согласован целый пакет: «Северный поток – 2», выплата по арбитражу и условия новых контрактов, – говорит Маринченко. – Без участия Европы такие переговоры вряд ли возможны». Европейский союз весьма обеспокоен перспективами переговоров, уверена Митрова, и будет явно давить как на Украину, так и на Россию для скорейшего заключения нового контракта.

ЕС очень неоднородная структура, которая не имеет общего мнения по этим вопросам, считает замдиректора Фонда национальной энергобезопасности Алексей Гривач. «Но даже у поддерживающих Киев политиков в Европе копится раздражение от неконструктивного поведения украинской стороны в газовых вопросах», – говорит он. Осложняет обсуждение перспектив украинского транзита отсутствие «понимания, будет ли Украина модернизировать газотранспортную систему или сделает ставку на естественное умирание с извлечением максимальной прибыли из эксплуатации действующей», считает Гривач.

Даже в случае строительства «Северного потока – 2» члены ЕС крайне заинтересованы в диверсификации вариантов поставок на европейский газовый рынок, полагает партнер PwC Strategy& Йорг Дорлер. Это включает в том числе возможность поставок через Украину по мере того, как импорт газа в Европу, как ожидается, будет расти еще больше, а внутренняя добыча – сокращаться, подчеркивает Дорлер.

Роста спроса на российский трубопроводный газ «Газпром» ждет не только на западном направлении. В Китае он может достичь 80–110 млрд куб. м в год, считает Миллер. Пока еще только строящаяся под контракт с китайской CNPC труба «Сила Сибири» рассчитана на 38 млрд куб. м в год. О возможных объемах поставок по «дальневосточному маршруту» Миллер говорить отказался. Последний раз, когда это значение публично обсуждалось, речь шла еще о 8 млрд куб. м газа в год. Для доставки в КНР большего количества газа российской компании, возможно, придется строить новые трубопроводы, считают эксперты, но к оценке китайского рынка подходят более сдержанно.

«Потребности Китая в газе будут расти, и в итоге вторая труба в Китай, вероятно, будет построена, – полагает Маринченко. – Но произойдет это через 5 лет или через 15 – большой вопрос. Прогнозировать спрос на горизонте десятилетий сегодня сложно – альтернативная энергетика и рост энергоэффективности могут оказать значительное влияние на то, как быстро будет расти спрос». Кроме того, для Китая важна диверсификация поставок, Пекин не хотел бы сильно зависеть от Москвы, предполагает Маринченко.

Китайский газовый рынок развивается рывками – быстрый рост сменяется стагнацией – и зависит это в первую очередь от регулирования и изменения приоритетов государственной энергетической политики, напоминает Митрова. «Китайское руководство очень жестко держит баланс между собственной добычей, импортом СПГ и поставками трубопроводного газа (в том числе из Центральной Азии), не допуская роста импортной зависимости от любого из этих источников, – говорит Митрова. – Оценка потребности в российском газе в диапазоне 80–110 млрд куб. м после 2035 г. в принципе возможна, но означает почти трехкратный рост китайского газопотребления, собственной добычи и импорта СПГ, что явно требует дополнительной верификации».