 Каким будет итог антироссийских санкций для нашей страны и для Запада?
В начале любого года по традиции принято подводить итоги, а также немного заглядывать в будущее. И, вспоминая год уходящий, нельзя, наверное, обойти вниманием тот факт, что в адрес России слишком часто звучало слово «санкции».
Из-за этих самых санкций, на которых Запад с марта продолжает оттачивать свои русофобские фантазии, в 2014-м нашим гражданам пришлось привыкать жить в новых реалиях – и политических, и экономических, и даже культурных.
Различные ограничения из-за позиции России по Украине вводились в отношении ряда российских политиков, бизнесменов и компаний уже несколько раз. Последним случаем применения подобной практики стала блокада Крыма, объявленная президентом США Барком Обамой в декабре.
Вообще, с точки зрения здравого смысла вся эта операция против России, развязанная американским руководством и подконтрольным Вашингтону Евросоюзом, выглядит совершенно абсурдно.
Сами устроили на Украине госпереворот, усыпив бдительность президента Януковича псевдо-соглашением о преодолении политического кризиса в стране. Сами выпестовали украинский гитлерюгенд под знаменами Бандеры, а потом натравили этих «свидомых патриотов» на соотечественников, которые никогда не будут считать этого убийцу женщин и детей национальным героем.
Но виноватой сделали Россию…
Сегодня уже совершенно ясно, что санкции – это надолго. Но, тем не менее, хотелось бы понять, каков будет их итог (ведь все когда-нибудь, в конце концов, заканчивается)?
Этот единственный вопрос «СП» адресовала ряду известных российских политологов, но предложила выбрать ответ из нескольких готовых вариантов:
- противостояние между Западом и Россией растянется на долгие годы, и прежними отношения уже никогда не станут;
- в стране произойдет госпереворот, и новые власти пойдут на все условия Запада, даже вернут Крым Украине;
- Украина перестанет быть единым самостоятельным государством;
- Россия проведет модернизацию экономики и станет только сильнее;
- Запад погрязнет в своих проблемах и, что называется, «загниет»;
- конфликт перейдет в «горячую» стадию Третьей мировой войны.
- Наиболее реалистичен первый вариант, что санкции затянутся надолго, - полагает заведующий кафедрой связей с общественностью МГИМО, профессор Валерий Соловей. – Точнее, не санкции затянутся, а сам конфликт между Россией и Западом. Поэтому я не исключаю, что вследствие всех внутренних процессов, которые в России постепенно начинаются, и будут разворачиваться в следующем году и в 2016-м, в нашей стране могут произойти серьезные изменения. Эти изменения затронут как политическую систему, так и, с высокой вероятностью, экономическую модель. Возможно, через три-четыре года мы уже будем с вами жить в другой России, довольно серьезно отличающейся от нынешней.
— Почему вы считаете, что конфликт с Западом затянется надолго?
- Дело в том, что с точки зрения Запада Россия нарушила сложившийся международный порядок. И каковы бы ни были причины (а, я полагаю, что у России есть основания настаивать на пересмотре некоторых итогов Холодной войны) для Запада эта ситуация абсолютно неприемлема. А Россия не проявила достаточной решительности и гибкости - одновременно - в отстаивании и в навязывании своей позиции. Тут мы не смогли противостоять США, которые во главу угла своей стратегии положили сдерживание России.
— Вы говорите о переменах в нашей стране. Перемены к лучшему или к худшему?
- О переменах никогда нельзя сказать: к лучшему они или к худшему. Особенно когда речь идет о таких драматических событиях. Для кого-то они будут к лучшему - надеюсь, что для большинства общества. А для кого-то, несомненно, к худшему.
Но мы должны для себя понять, что стабильность, за сохранение которой российская власть боролась всё последнее десятилетие, нарушена. Нарушена необратимо. И мы должны прийти к новой стабильности, т.е. к новому типу политики и экономики.
Замдиректора Центра украинистики и белорусистики МГУ имени М.В. Ломоносова Богдан Безпалько уверен, что наша страна проведет необходимые реформы и окрепнет:
- Россия – это могущественная большая страна, которая обладает очень большим потенциалом – человеческим, материальным, ресурсным. И как раз то расслабление, та нефтяная игла, на которой мы жили, не позволяла нам существенно развиваться и проводить какие-то реформы, требующие усилий и, может быть даже, и некоторых болевых ощущений.
Сейчас внешние санкции должны сплотить общество. Потому что мы очень четко видим, что нас стараются уничтожить, раздробить, вернуть не в «девяностые» годы даже, а в более страшный период – в нечто такое среднее между революцией 1917 года, Великой Отечественной войной и «девяностыми». И общество это осознает.
К тому же, санкции, в принципе, вещь бесполезная. Это показал опыт Ирана. Это показал опыт других многих стран. Поэтому я уверен, что ни к чему все эти ограничительные меры не приведут. Кроме как к тому, что мы начнем производить многие товары сами (может быть, с потерями) и начнем, наконец, ориентироваться исключительно на собственные силы.
— Не приведет ли это к самоизоляции по северокорейскому типу?
- Звучит смешно. По сравнению с Северной Кореей у нас и территория, и ресурсы, и человеческий потенциал намного больше. Россия – это действительно целая цивилизация. Эту цивилизацию сломать путем внешней агрессии и внешнего давления невозможно.
Единственное, что нам угрожает, как показывает исторический опыт, это возможная смута изнутри. Вот изнутри и нужно бороться с ней, идеологически, прежде всего.
Заведующий сектором философии политики Института философии РАН доктор философских наук Владимир Шевченко предпочел оценить вероятность всех предложенных вариантов развития событий:
- Если взять наименее реалистичные сценарии, то, скажем так, маловероятно, что Запад совершенно загниет. Это сегодня можно не рассматривать. Там, конечно, есть свои проблемы, но он представляет собой довольно динамично развивающиеся государства. Особенно США, которые в плане экономическом и с точки зрения информационных технологий ушли на порядок дальше, чем Западная Европа. И контролируют практически все информационные потоки в мире.
Далее. Я не думаю, что Украина перестанет существовать как единое, независимое государство. Никто не заинтересован сегодня в распаде Украины – ни Европа, ни Россия. Потому что этот распад будет чреват совершенно непредсказуемыми последствиями - кровопролитной войной и миллионами беженцев. Это будет катастрофа.
«СП»: - Катастрофа мирового масштаба?
- Надеюсь, до этого не дойдет, и катастрофа будет носить все-таки локальный характер. Что, в общем, тоже было бы трагично. Но если под давлением Европы Украина все-таки пройдет фазу федерализации, то она, я думаю, могла бы выжить. И в наших интересах, кстати, чтобы в обновленном виде Украина осталась существовать как государство.
Хотя стремление ее в НАТО – это для нас угроза. Но, я думаю, что на сегодняшний день это всего лишь политическая риторика. Альянс не будет связываться со страной, у которой есть неурегулированные территориальные разногласия. Это записано в уставе НАТО.
— А в России что-то похожее на майдан возможно?
- У нас не произойдет в ближайшее время государственного переворота. Несмотря на то, что об этом пишут, и начинают все больше эту тему педалировать. Ситуация сегодня гораздо более устойчивая во внутреннем плане, чем, скажем, когда были события на Болотной площади. Вот тогда определенная часть населения (особенно в наших крупных городах) поддалась эйфории легкой смены власти – вообще-то, под нажимом Запада. Сегодня стремления значительной части населения к смене политической системы и особенно лидера не просматривается.
Что касается преобразований в промышленности и экономике, то Россия, конечно, проведет какие-то масштабные реформы. И проблема номер один –выбор модели экономического развития.
Потому что, с одной стороны, мы помним, как президент Путин заявлял весной и летом, что экономическая система, которая была в стране, себя исчерпала. А сегодня он говорит, что мы по-прежнему привержены фундаментальным законам либеральной рыночной экономики. Вот здесь как раз и заключается вся серьёзность сложившейся в нашей стране ситуации.
— Почему?
- Потому что если сохранится рыночная модель экономики, то нам нужно возвращаться – потихоньку, шаг за шагом - в западную систему экономических отношений. И тогда придется сдавать какие-то свои очень амбициозные позиции. Вместе с тем, и в руководстве, и в массовом сознании проскальзывает желание и готовность обратиться к другой экономической модели – мобилизационной, при решающей роли государства.
Вот, скажем, нет у нас станкостроения, а оно нам нужно позарез. А рынок никогда это станкостроение не восстановит. Что делать в таком случае? Здесь как раз нужно решительно пересмотреть роль государства. Но это потребует либо готовности элиты, либо её смены. Элита должна понимать, что места ей на Западе нет. И если она хочет выжить, то должна работать на национальное богатство, на национальную экономику.
На самом деле, это критический вопрос: как здесь будут складываться отношения? От его решения зависит путь дальнейшего развития страны. Или это будет постепенное отступление под натиском Запада. Или Западу придется считаться с нами.
— То есть, определенная конфронтация сохранится в любом случае?
- Наши отношения с Западом всегда были цикличными. Мы сначала как бы приближаемся к Западу и пытаемся развивать отношения по самым разным направлениям. Но Запад тут же дает понять, что как равноправный член экономического сообщества Россия их не устраивает. Она их устраивает только в качестве сырьевого придатка.
И тогда Россия уходит от открывающейся перспективы колонизации и стремится максимально дистанцироваться от Запада. Который, со своей стороны, начинает понимать, что это опасно, и снова старается вернуть Россию. Такими циклами Россия взаимодействует с Западом уже несколько столетий. Но дальше мы пойдет в другом направлении. И, как мне кажется, сегодняшний вектор на Восток, придаст нам сил.
|
